Поэтическая страничка
Песенка о том, который побежал
Рассказ о том, как автор, ничего не подозревавший о существовании организованных походов по Подмосковью, увидел, услышал и имел честь познакомиться с выдающимся руководителем туристских походов и замечательным человеком – Александром Ханановичем Синельниковым, лидером, нашим туристским начальником и большим другом - светлая ему память
Шли по лесу и спорили осеннею порой
Со Славой - архитектором и с Юрой - Бородой
«Что было здесь, когда расцвел в Европе Ренессанс?»
Вдруг вижу - догоняют нас какие - то в трусах
Впереди с рюкзаком бежит Ханон,
А за ним - штук пятнадцать мужиков,
А потом - два десятка старых дев,
К нам бегут – я от ужаса вспотел
Ханон в линялой кепочке, с расхристанной душой
Два пальца укорочены, уже не молодой,
Лицо интеллигентное, как штевень нос торчит,
Мне показалось - маленький, а громко так кричит:
«Эй, сачки, подтянись, второй, второй!»
И за ним - штук пятнадцать мужиков,
А потом - два десятка старых дев,
Мимо нас - тут я снова обалдел
Волосья перепутались, очки наперекос,
Промчалась баба потная, за ней мужик, как лось
Тут этот самый маленький как заорет "Приказ!"
Ну, думаю, агрессия Китая началась
Впереди с рюкзаком в кустах Ханон,
А за ним - штук пятнадцать мужиков,
А потом - два десятка старых дев,
Все в кустах - я вдруг тоже захотел
Мне в голову ударило и в стрессе, сам не свой,
Рванул за этим маленьким с висячею соплей
Тут этот самый маленький споткнулся и упал,
и что-то нехорошее про ногу закричал
Впереди с рюкзаком лежит Ханон
А за ним - штук пятнадцать мужиков,
А потом - два десятка старых дев
Дико ржут – ну и я не утерпел
Бежали долго по лесу, пересекали луг,
Мне было, в общем, все равно, на Север или Юг
Я думал о приятелях – где их теперь искать?
А сам тянул за маленьким, чтоб только не отстать
Раньше всех на привал пришел Ханон,
А за ним - штук пятнадцать мужиков,
А потом - два десятка старых дев,
Что скрывать - я не слишком преуспел
Поляна, речка, лес вокруг, немятая трава
Не промахнулся маленький - воздушные места
Для волейбола ставили растяжки и столбы
И для костра тащили все, что тлеет и дымит
Первым сел на бревно к костру Ханон
А за ним - штук пятнадцать мужиков
А потом - два десятка старых дев,
Чай готов, и костер во всю горел
Сдавали мясо мужики, чтобы варить харчо,
А женщины носили рис, томат и чесночок
Но тут сказал один турист –«от мяса страшный вред,
И тот, кто любит мясо есть - козел и трупоед»
«Сам такой»- отвечал ему Ханон,
А за ним - штук пятнадцать мужиков,
А потом - два десятка старых дев,
А турист - тот одну капусту ел
И понеслась дискуссия про дефицит в стране,
О «белом яде»- сахаре, о водке и вине
Что если будет дорого- то перейдем на квас.
Однако все надеются, что Сахаров не даст
Первым пил - Будь здоров - коньяк Ханон,
А за ним - штук пятнадцать мужиков,
А потом - два десятка старых дев,
« Вам налить?» « Йес, товарищ, силь ву пле!»
Мне женщины поведали, уже после второй,
Ханон и есть Синельников, начальник и герой
На фронте в ногу ранен был, осколок там застрял,
А если б не ранение, то кто б его догнал?
Пробу снял, посолив харчо Ханон,
А за ним - штук пятнадцать мужиков,
А потом - два десятка старых дев,
Классный суп - я в «Арагви» так не ел
И было очень весело -Ханон всех развлекал
Ханон травил про Марика, а Марик не серчал
Шутили над отставшими, ушедшими вперед,
Поскольку по инструкции Ханон таких не ждет
«Кто не с нами - тот не ест» - острил Ханон
А за ним - штук пятнадцать мужиков
А потом - два десятка старых дев
Так и есть - кто отстал, тот не успел
Играли две команды на площадке в волейбол,
А этот самый маленький пытался ставить "блок"
Взлетел над сеткой мяч … Удар!! Он прыгнул, не достал,
Свалил двух нападающих и сетку оборвал.
«Спорный мяч», - громче всех кричал Ханон
А за ним - штук пятнадцать мужиков,
А потом - два десятка старых дев,
Спору нет - я бы тоже так шумел
Но был судья не купленный и спорный мяч не дал
И этот самый маленький поднял большой скандал
Сказал, что мыть пора котлы, что кончился привал,
Хлебнул чайку без сахара и тут же убежал
И опять - впереди бежит Ханон
А за ним - штук пятнадцать мужиков,
А потом - два десятка старых дев
Тайм второй – а ля герр ком а ля герр
Мы двигались по местности, пот заливал глаза
Ханон держал по компасу, а все держались за…
Я ногу где-то подвернул, немного захромал,
И в сумерках на просеке в конце концов отстал.
Где-то там, впереди бежит Ханон,
А за ним - штук пятнадцать мужиков,
А потом - два десятка старых дев,
Все бегут - я бы тоже так хотел
Потом, уже не в сумерках, а в полной темноте
Вдали увидел яркий свет и вышел на шоссе,
Дождался там автобуса - он многих подобрал
Приехали на станцию - и что я увидал?
Впереди, у пивной стоит Ханон
А за ним - штук пятнадцать мужиков,
А потом - два десятка старых дев
Водку пьют, так как пива с квасом нет
Субботний день закончился, и "хеппи энд" настал
Что от приятелей сбегу – я сам не ожидал
Жаль, развалил компанию - доспорить не успел
Так что здесь будет в Ренессанс? Неужто…беспредел ?
Скоротово – Сурмино – Новоиерусалимская
1973 год
К 60-летию Л.Н.Плужникова
(Молва приписывает авторство М.Вайнштейну.)В глухую пору декабря морозы, В лесу уютно только у костра. Вам, Лева, шестьдесят. И при народе Так хочется Вам теплое сказать. Родился Лева не в рубашке, а в штормовке. Как пишут в книгах, десять лет спустя Еще тогда он понял - без походов И без диеты обойтись нельзя. В войну продолжил Лева тренировки, Кормился клюквой с лебедою пополам. Пройдя весь курс голодной подготовки, На старость лет к Рыжавскому попал. С Рыжавским натерпелся катаклизмов, И по неделям, у костра, в тиши Среди других ею звучала клизма, Неся привет из глубины души. В период культа он страдал от девок, В период кукурузы от жены. В застой переключился на студенток, И пил за то, чтоб не было войны. Всегда был скромен, тих, благонамерен, Струю напротив ветра не пускал, И если что сказал, то будь уверен: Раз двадцать это все согласовал. Не ловелас, но в связях был замечен; Любил брюнеток, крашеных, седых. В походах за надежность был отмечен И до конца маршруты проходил. С Ханоном предавался оптимизму, В субботу бегал, в праздник кейфовал, Почти постиг всю прелесть ханонизма, Но тут Ханон безвременно пропал. В лесу всегда кричал: костра-то нету! Из искры пламя на привале раздувал. Как верный искровец, все начинал с газеты И за идею вел лесоповал. С каких-то кислых щей он стал профессор, Какой-то кафедры в каком то ВУЗе зав. Чтоб околачивать там груши два семестра, А в третий к бабам на картошке приставать. Как беззаветно предан он науке, И не однажды пот соленый проливал, Когда, содрав в рабочий полдень брюки, Себя в парилке веником хлестал. На волейболе не бывал он резок, Свои очки он кепкой защищал И при подаче ноги ставил крепко, Чтобы отдачей не свалило наповал. На Новый год, среди друзей по духу Пилил, колол, сугробы расчищал, В снегу купался, песни пел под мухой И на костре, балдея, засыпал. На сотне он мечтал попасть в десятку И даже как-то раз во сне попал, Когда полгруппы не дошли по пьянке, А Фокин с Федей ноги поломал. Он марафонец, хоть болят коленки, В душе боец, отец и Дон Жуан. И он бы натворил у теплой стенки, Когда 6 семейный не мешал ему подряд. На лыжах ли, в байдарке, на машине Он докатился все-же до того, Что возраст пенсиона ему вышел, А может даже более того. Живите, Левушка, и тренируйте тело: Без этого, вы знаете, нельзя. Желают Вам еще лет тридцать бегать Вас любящий Сафронов и друзья. 27 декабря 1987 г.
К ЮБИЛЕЮ А.И. САФРОНОВА
Сегодня славного гусара Мы отмечаем юбилей. Сойдись теснее вокруг корсара, И чашу полную налей. Наш атаман породы стойкой; В глубинке делают таких, Что не сломаешь их и соткой; Покрепче будут молодых. Огнем то племя опалило; Такая их была судьба. Годков то им немного было, Когда закончилась война. Он с авиацией сроднился; Крыло стал тонко изучать. Больших успехов он добился, Сумел все титулы собрать. Компьютер он давно освоил; И в радиации знаток. Чтоб организм не ведал сбоев, На грудь принять надо чуток. В горах туризм его пленяет В горах особенная стать. Здесь сердце сладко замирает, И хочется весь мир обьять. Сусанин дал ему заветы: Средь зарослей глухих бродить, И, не взирая на советы, Бродяг к приказу приводить. Неделю терпим мы разлуку; И вот суббота, мчим опять, Чтобы изгнав из сердца скуку, Здоровье мудро сохранять. Походы умно он продумал; Костер пылает, чай кипит. За что Сафронова мы любим? В нем за людей душа болит. Желаем Саше мы здоровья. Чтобы Антона смог догнать. Сто лет отпраздновать привольно, И старость смело отогнать! 30 апреля 2001 г. В.Мигдалов
Песенка о «сотне»
М.В. 1980 г.
Завалены сугробами застывшие леса
А по опушкам крутит и метет
Накатаны маршруты и пылают три костра
Пора для лыжной гонки настает
На сотне километров мы все чего-то значим,
На сотни километров мы связаны лыжней
Сто километров не делятся на части
Но в каждом километре победа над собой
Когда мы были молоды, и был горяч наш пыл
Какие были люди – обалдеть!
Синельников придумал и впервые объявил
Сто километров гонку в один день
На сотне километров мы все чего-то значим,
На сотни километров мы связаны лыжней
Сто километров не делятся на части
Но в каждом километре победа над собой
Не надо пива с воблою, горячего б чайку
Все по боку – заботы и дела
Нет возраста и пола – есть один большой маршрут
И целый день снега, снега, снега…
На сотне километров мы все чего-то значим,
На сотни километров мы связаны лыжней
Сто километров не делятся на части
Но в каждом километре победа над собой
В мороз, метель и оттепель, при свете и во тьме
Мы трем лыжню и терпим до конца
И кто дойдет до финиша – тому большой респект
И самоуважение бойца.
Мигдалов Валерий Николаевич
ОДА ЛЫЖНОМУ МАРАФОНУ
Презрев расхожие советы, Когда катилось все к финалу,
Пришел я в группу смельчаков; Четверка лыжников пришла;
Благодарю судьбу за это, Неспешно подойдя к привалу
Я сам хочу быть смельчаком. Они уселись у костра.
Сто километров путь сверхдальний, Минуты быстро пробежали,
Свалиться можно на лыжне; Пора им собираться в путь;
Вот почему в день состязаний Мы группе дружной пожелали
Я был дежурным на костре. Держаться вместе весь маршрут.
Бревно на ногу вдруг свалилось; Еще одно мы пожелали:
Казалось, свет померк в глазах, Что если рухнет кто-нибудь,
Но боль проклятая забылась, Чтоб на дороге не бросали,
Я кашу вновь беру в котлах. А оживить, поднять, и в путь!
И хоть загадочной планиды Пред силой духа состязаний
Открыть мне тайны не дано, Склоняю низко я чело;
Но, боже мой, какие силы Веди же нас тропой дерзаний,
Ты мне даруешь, отчего? Сафронов Саша и ядро!
28 февраля 1999 г.
Мигдалов Валерий Николаевич
БАЛЛАДА О ЛЕТНЕМ МАРАФОНЕ.
Познав лыж чудные утехи,
Казалось, лучше нет затей,
Чем зим блестящие доспехи
И ты, летящий как олень!
Но вот пришла пора иная
Теперь бежать нам суждено.
Благодарю, зима родная,
Терпенья много нам дано.
Стремленье быть еще сильнее
Влечет меня опять вперед.
Но летний бег все-же труднее,
Чем лыж стремительный полет.
Как лучше нам бежать,Сафронов?
В болото чтоб не забрести,
И на бегу промыв гормоны
Покой душевный обрести.
Ты и дорога, образ вечный;
Один в безбрежной синеве.
И только мыслей рой беспечный
Порой блуждает в голове.
Бежать такие расстоянья,
Преодолев себя должны.
И обостренных чувств желанья
В награду будут за труды.
Жара, июнь, бежать нет мочи
В коленке затаилась боль.
Но знаю, что бумажки бросив,
Вы ждете на реке Нудоль.
Горит костер и чай заварен;
И сетка на столбах висит.
Блажен, кто путь осилив дальний
Приют сей мирный посетит!
Привал настал и день чудесный;
Июнь - прекрасная пора!
Здесь запах трав, купанье, песни,
Азарт волейбола и друзья.
И если вдруг господь, свершая,
Предложит место мне в раю,
Отвечу, мне не надо рая
Оставить группу не хочу.
26 июня 1999 г.
***
| 
опубликовано: 30.04.01